Леди Пикси

Охотник за смертью

Такая красота больше чем мир. Она вечна.
Это мечта, прекрасная мечта,
а мечтают не только в этом мире
и не только люди

…Именно из-за этого романа леди Трессы было сломано больше всего копий – вспомнить хотя бы незабвенную свару годичной давности на фензине. С одной стороны, можно считать, что леди Тресса подставилась сама – взяв таких необычных героев и описав такую странную, ни на что в мире смертных не похожую любовь. Лично я смотрю с другой стороны – а какой у неё был выбор?
- Мечта существует? Да.
- Красота?.. Конечно.
- Стремление к идеалу?.. А то ж!
Кто-то же заведует всем этим сложным хозяйством ;-)? Разумеется! И теперь мы знаем как его зовут: Альгирдас Паук. Леди Тресса всего лишь осталась верна себе, описывая то, что Неизбежно А все непонятки возникли по одной-единственной причине: ну не могут люди спокойно реагировать на Паука! Что с ними поделаешь - смертные. Не помогло даже то, что книга не содержит ни одного его изображения – художник-оформитель явно вник в суть проблемы и сделал всё от него зависящее, чтобы сократить потери среди соотечественников :-D. Не помогло, увы. Так что всё пошло по накатанной: вопли дураков насчёт «мёртвых гомиков», восторженный визг пустоголовых деффачек-анимешниц…
Право, иногда мне кажется, что мы, люди, безнадёжны :(. Нам сказали, что «у мечты есть имя», нам поведали щемящую, воистину трагическую историю, нам намекнули, что некоторым свойственно «пачкать то, что они не могут получить» – всё бестолку. И если это так раздражает даже меня, то каково же приходится Пауку?! Просто невозможно представить.

Высказаться хоть мало-мальски подробно по такому потрясающему роману бесполезно даже пытаться, я и не буду. Ни по героям, ни по идеям, ни по проблемам. Ибо лучше, чем у леди Трессы, всё равно не получится, а тогда зачем затевать :-D? Так только, отмечусь по «общим вопросам»

Не сказать, чтобы роман был лёгким к прочтению. Леди Тресса утрамбовала под одну обложку одиннадцать веков жизни, борьбы и любви – какие уж тут хиханьки. Не говоря уже о том, что читать его нужно сильно последним ;-). После «Девы и Змея», «Последнего неба», «Врагов выбирай сам», да и после «Чужой войны» не мешало бы. Да, история совершенно самоценная, никто с этим не спорит, но если ты раньше не встречался со Зверем, не был представлен Змею и не гонялся вместе с Артуром и Альбертом за Адамом Элиато, то рискуешь перегреть свой процессор, пытаясь по отдельным намёкам воссоздать необъятное целое. Паук, как и леди Тресса, тоже остался верен себе: его книга – это центр паутины, а все остальные романы и персонажи притянуты к нему и обмотаны невидимыми нитями до изумления.

А вот чего бы мне очень хотелось, так это увидеть на своём веку шикарное, внесерийное издание «Охотника за смертью», чтобы должное оформление обязательно включало в себя стихи самого Паука и настоящие, «правильные» рисунки, можно – самой леди Трессы.
Эх, мечты, мечты …

«Его красота пробуждает в людях все самое… лучшее, худшее, прекрасное, отвратительное, чистое, грязное… Все самое.
Рядом с ним можно возвыситься и подняться над собой, в несколько шагов пройти путь к совершенству, на который боги отводят человеку всю жизнь и на котором далеко не каждый способен добраться до цели.
Рядом с ним можно почувствовать свою низость и опуститься еще ниже под тяжестью собственного уродства, и сказать себе: мне можно все, такой жалкой твари как я позволена любая мерзость.
Его можно полюбить. И сойти с ума от этой любви.
Его можно возненавидеть. И сойти с ума от ненависти. Потому что в случае с Хельгом ненависть — это тоже любовь»

* * *

И где же твои Небеса, Альгирдас?
Ты оставил там кого-то? Тебя там ждут?
Или уже даже не помнят?

Немножко покритиковать тоже полагается, умс ;-)?
Четыре части романа оказались… эээ… весьма разнообразными. И если внушительные временнЫе скачки мне абсолютно не мешали, только удивляли по-первости, то резкий перепад тематики и настроения частей несколько напрягал. Собственно, основные проблемы у меня были и есть с книгой «Упырь» – её лондонским сегментом. Не в первый раз читаю, а всё то же самое: эмоционально выпадаю из настроя, а потом весь финал второй и начало третьей части приходится заново погружаться. В принципе причины мне ясны: полное отсутствие знакомства с «вампирским фольклором» – будь то фильмы, книги или аниме - но от этого не легче: часть кажется чужеродной и на душу не ложится :(. Аналогично с Чужими, какими-то «зубастиками» и Фредди Крюгером, которых я никогда не видела…
[неудержимо краснеет]

Впрочем, на общем фоне это всё сущая ерунда. Язык великолепный, вот что здорово! И, как всегда у леди Трессы, свойственный именно данной конкретной книге. Яркий, плавный, образный и лиричный, как… как сами знаете кто. Особенно отчётливо это осознаёшь, когда доходишь до финального эпилога, до его блестящей первой фразы: «Небо пальнуло в землю одиночным выстрелом». Сразу понимаешь: пришёл Волк и принёс эту фразу с собой. Олег Змеевич – он у нас о-очень простой парень.
Отдельно хочу высказаться по четвёртой части. Только недавно прочитала «Автоматную балладу» Уланова – целиком посвящённую постапокалипсису – а здесь мы имеем одну часть, всего лишь «уголком чиркнувшую» по данному вопросу. И что же? Да получилось ни капельки не хуже! Вы скажете – субъективно? А то ж! Но меня всегда восхищало умение несколькими скупыми деталями добиваться результата – видимого и едва ли не осязаемого.

И не сразу понимаешь, насколько хорош оказался финал. Сказывается многолетняя порочная привычка к Генеральным Финальным Побоищам. А здесь… Здесь всё решилось двумя последними интеллигентными разговорами – одним недлинным, а одним и вовсе того… коротким ;-). Помнится, приходилось читать, что настоящим Мастерам какого-либо вида боя не свойственны эффектные поединки – всё решается одним-единственным ударом. Вот и тут так. «А пугали: Жрец, Жрец…»

…О чём же была эта история? Спросите что-нибудь полегче.
Альгирдас Паук… Мёртвая бессмертная мечта, мм? Идеально прекрасное чудовище. Светлый рыцарь в упырьем теле. Гордость, идеализм, благородство. Сумасшествие, ярость и вина. И беспросветное, кромешное бессмертие – буквальное: без смерти = «без выхода даже в смерть»
За что я люблю Паука? Да уж не за неземную красоту, ясное дело ;). За его доброе имя я уже ругалась на форумах и продолжу это делать.
«Блин… Потому, что он сумел как-то жить дальше. И превыше всего ставил свой долг. И он часто ошибался, но боролся дальше. До конца!
Потому, что он был способен любить. Потому, что он был прям и правдив до неприличия. Потому, что первым признался в любви, невзирая на то, что рисковал нарваться на оскорбление и нарвался же. Потому, что он нашёл в себе силы оставить, когда понял, что взаимности нет.
За мужество, за гордость, за высокомерие, за идеализм и глупость несусветную. За искренность и искреннюю же жестокость.
Тебе мало? Продолжить?»
Резюме: Необыкновенно. Для меня это книга на все времена.

«Он гнал свою добычу по фантасмагорической бездне, по жутким тайникам детских фантазий, по Зазеркалью смерти, по чёрной кровавой Стране Чудес. Он, человек, но в большей степени фейри, чем самые безумные из них, только смеялся над попытками жертвы найти убежище в изнанке Невер-Невер-Лэнда. Бедное чудовище, обречённое существовать в фантазиях смертных, разве знало оно, что такое настоящее безумие, что такое настоящий страх, настоящая смерть – безумие, страх и смерть бессмертных.
И Паук поймал его – тысячи Пауков поймали тысячу чудовищ, тысячей коконов свернулись нити паутины.
Под крышей сторожевой башни Альгирдас вздохнул и открыл глаза, дивные глаза цвета густеющей, тёмной крови. Он улыбался. И Орнольф отвернулся, чтобы не видеть этой улыбки.
Паук ел. Он поймал добычу и теперь поедал её со свойственной паукам жестокой неторопливостью.
Орнольф даже наедине с собой не назвал бы любимого нелюдем. Но всё же… всё же каждый раз, когда приходилось ему видеть, что делает с жертвами его Эйни, его черноголовая злая птаха, датчанин спрашивал себя: не лучше ли было подарить ему смерть тысячу лет назад? Настоящую, окончательную смерть, о которой Хельг так просил тогда»

“Охотник за смертью”. Книгопортреты.

 
Книга первая. БОГ
Альгирдас Паук спешил жить. Да, впереди у него была вечность, и он прекрасно об этом знал. Но что такое «вечность», когда тебе всего семнадцать? Пустое слово! И никакие предостережения, никакие мудрые советы здесь не помогут – есть такие ошибки, которые ты должен совершить сам, обязательно сам. И именно в семнадцать лет. Потом, если ты выживешь, ты тоже станешь со временем старым и мудрым и будешь давать советы другим. Но это только если выживешь.
…Хорошо быть равным богам и знать об этом. Хорошо с младенчества быть князем, чародеем, полноправным братом Гвинн Брэйрэ, наконец. Хорошо быть центром окружающей вселенной – балованным, могущественным, непобедимым. Плохо другое – не знать, что такое быть слабым. Не уметь изворачиваться, лгать, унижаться. И плохо быть совершенством. Ибо именно недостижимое совершенство способно довести врага до безумия.
А ещё неприятно умирать в двадцать лет. Особенно не до конца. И знать, что ты полезен братству настолько, что тебя будут терпеть даже мёртвым.
…Ты совершил свою ошибку, выжил, и даже твоя вечность осталась при тебе. Ты будешь не-жить вечно, и это милость богов. Что, ты не рад?..

 
Книга вторая. УПЫРЬ
Обещание вечности сбылось. Песчинки лет сбиваются в потоки столетий, и эта бесплодная река омывает тебя, унося с собой всё, что привязывало к этому миру. Наставников. Братьев. Врагов. Врагов ты убиваешь сам. Впрочем, и братьев тоже. Теперь ты старший, и Гвинн Брэйрэ – это тоже ты, ты один.
А рыжий ушёл. Ваши пути разошлись: ты слишком долго испытывал его терпение, и он предпочёл смертных. Как это странно. То, что у тебя когда-то пытались вырвать силой, ты предложил сам – и получил отказ. Как это больно. А ещё больнее – ждать, дождаться, а потом уйти: самому, навсегда, оборвав паутинку. Потому что так надо.
И хорошо, что остался ещё враг – главный враг, надёжный враг, враг, который не предаст. Убивать нечисть – это всё что ты умеешь, и всё, что у тебя осталось. Как тысячу лет назад - вы сошлись лицом к лицу, как тысячу лет назад – никто не прикрыл тебе спину. И пусть, как тысячу лет назад, ваша схватка закончилась очередной твоей гибелью, но ведь и тот, другой - не победил…

 
Книга третья. ВОЛК
Одиночество закончилось внезапно, когда ты уже перестал надеяться на это. Он всё-таки пришёл, пришёл сам. А главное – он остался.
Больше никакого «я», только «мы». Это прекрасно. И это ужасно. Ты больше не сможешь быть один, просто – не сумеешь, и никакая воля, никакие остатки гордости не смогут тебе помочь. Ты не в силах уйти сам и не в силах отпустить. Это любовь? Да, наверное, а что же ещё. Когда двое принадлежат друг другу всей душой, когда они делят жизнь и кровь – что это? Никто не понимает. Вы тоже не понимаете, но разве мешает это – любить?
А красота – это проклятие. Нет такого дара богов, который нельзя было бы извратить. Красота – это чудо и волшебство. Красота – это ловушка безумия и магнит. Красота – это непреодолимая стена одиночества, отделяющая тебя от смертных. А те, кто считает, что безумен ты – они ошибаются. Ты всего лишь горд, высокомерен, несдержан и абсолютно невыносим. Избежать безумия просто – подари свою душу тому, кто способен присмотреть за ней лучше тебя…

 
Книга четвёртая. ЖРЕЦ
Разменяв вторую тысячу лет, ты всё ещё растёшь, Паук. Раньше твои ошибки губили единицы, потом – сотни, теперь – миллионы. Но и ты уже больше не человек, не князь и не упырь – Ду’анн алла, фейри, высокий владыка. Луна, звёздный свет и холод небес поют теперь серебром в твоей – вашей - крови.
А мир меняется непоправимо: вайрд итархэ грядёт, антихрист уже здесь. Мир ухнул в пропасть, но пока ещё не упал, зыбко качнувшись на самом краю. И нет больше мучивших тебя закатов и рассветов, вот только какой ценой? Вселенная вздрогнула и замерла на мгновенье - межмирье… Но жертва будет принесена, и она будет добровольной.
Изменилось всё, устояло единственное – теперь ты не один. Больше никогда. Кто-то скажет, что ты не хозяин себе, Паук? Что ж, пусть так. Но пока счастлива Мечта, жива и надежда, и весь тварный мир между двух эпох держится на нитях твоей Паутины.
…Исполнил ли ты свою тысячелетнюю мечту, эйслинг? О да. Благие боги, до чего же жестока, безжалостна и кровава порой оказывается Мечта…